 |
|
Глава 20
Я расспрашивал многих очевидцев падения города Шаттрат. Когда я просил рассказать их о случившемся, их лица мрачнели, а их ответы скудели. Даже Дрек'тар, который до сих пор помнит столько всего с удивительной ясностью, запинается и колеблется, когда я прошу описать детали штурма. C демонической кровью на их губах, те, кто ее выпил, могут вспомнить лишь охватившую их ярость и ничего более, что они сотворили под ее контролем. И даже те, кто не пил ее - маленькая горстка, среди которой был Дрек'тар - не могут вызвать в своей памяти те воспоминания. Как будто это злодеяние было настолько ужасающим, что его захотели все забыть.
То, что некоторые дренеи пережили эту чистку, не вызывает сомнений; я сам видел своими собственными глазами этих грустных, безразличных существ, которые были однажды великолепными дренеи. Они блуждали в печальном одиночестве здесь, в Азероте, тихо и безнадежно плача о доме. Эти "потерянные" достойны сожаления.
Так что этот момент в истории остается неопределенным, и мне жаль об этом. Этот момент, самый темный из всех, нельзя забывать или приукрашивать. Но это все на совести рассказчика..
***
Орки мчались вниз по тропе, горя диким желанием уничтожать. Некоторые столь были ослеплены гневом и ненавистью, что натыкались на каждую каменную глыбу, что оказалась у них на пути. Некоторые кричали в своей ярости. Другие были мрачны, пугающе тихи, вся их энергия сдерживалась и бурлила, готовая освободиться в должный момент.
Во время этого долгой пробежки Дуротан больше всего боялся свой собственный народ - орков, которых он когда-то называл друзьями - нежели любого огра с дубиной или стада талбуков... или любого нападающего в ярости дренеи. У него душа ушла в пятки, но не от страха за себя. Он боялся того, что случится потом - не с дренеи, поскольку их судьба была уже предрешена, а с орками. Он не мог представить себе четко этот момент, поскольку он вместе с другими, называющими себя Ордой, со всех ног торопился к Шаттрату.
Вдруг ужасный грохот со спины свалил их всех с ног. Поднявшись, они все обернулись назад и посмотрели туда, откуда начали свою атаку.
Гора словно взорвалась. Жидкий огонь изрыгался в ночное небо, устремляясь ввысь и опадая, охватывая остроконечный пик. Он светился и пылал как та кровь демонов, что только что выпили орки, хотя его оттенок был оранжево-желтого, а не жуткого зеленого цвета. Все больше и больше расплавленных камней сыпалось со скалы. Это было великолепное, интригующее и ужасающее зрелище.
Орки приняли это за знак, и в их толпе поднялся восхищенный восклик. После нескольких секунд прославления самой горы, Трона Кил'джедена, благословившей их усилия, они повернулись и продолжили свой бег навстречу к бойне.
За километр от города они замедлили свой темп. Местность была чиста, и первые орки, добравшиеся до этого места, просто остановились и стали смотреть во все стороны. Именно здесь им приказали собраться; именно здесь предполагалось установить их боевые машины.
Вдруг, без предупреждения, прямо перед их глазами стало что-то материализоваться. Орки изумленно отстранились. А затем, собрав остатки их здравомыслия и логики, они стали рычать на огромное появившееся существо. Оно возвышалось над ними, будучи в три раза выше самого высокого огра, красное от своих раздвоенных копыт до кончика своего раскачивающегося хвоста, от выступающих рожков до острых черных ногтей. Его размеры не походили ни на что, чего они когда-либо видели, но его форма... Дуротан смотрел на него и думал, что оно было похоже ни на что иное, как на гигантского, темно-красного дренеи. Внезапная осознание того, что орки были вовлечены в частный конфликт, который никогда не должен был их касаться, окатило его как приливная волна.
"Вам не нужно бояться меня, вы должны восторгаться, вы, кто поклялся в преданности мне!" прокричало существо, чей голос отдавался эхом даже в костях. "Я - Кил'джеден, Великолепнейший, тот, кто был с вами с самого начала. И теперь я с вами, поскольку вы направляйтесь на самую прославленную битву из всех. Однажды злые дренеи подготовили заговор против вас, скрыв целый город от ваших глаз. Но вы уничтожили тот город, и многие другие, и захватили их храм. Все, что вам осталось - это заключительное сражение, и затем угроза исчезнет.
"Зеленый камень, который когда-то скрыл город Телмор от вас, теперь скрывает их погибель от них. Кехля мэн самир, солей ламаа кахл".
И иллюзия спала. Перед ними открылось множество катапульт, таранов, осадных машин всех вариаций. Рядом с машинами войны стояли огры, тихие и спокойные, их глупые лица были полны решимости. Они принесли оружие, подходящее их размеру, и Дуротан насчитал, что, по крайней мере, три десятка огров было готово ринуться в бой. Осадное оружие на их фоне казалось игрушками.
"Еще больше..." воскликнул Кил'джеден, и замахал руками. Все чернокнижники вскрикнули и схватились за головы, но лишь на мгновенье, затем они моргнули и усмехнулись. "Новые заклятья отпечатались в вашей памяти. Используйте их с умом. Убейте дренеи, сейчас!"
Он как будто открыл невидимые врата, сдерживающие кровожадных орков. Некоторые из них бросились к машинам, способным сокрушить стены города, выдвигая их вперед с силой, которую Дуротан прежде никогда не видал в орках. Огры немедля ринулись им помогать, благодаря чему тяжеленные махины ринулись вперед на большой скорости. Другие орки были слишком поглощены жаждой крови, и они просто мчались вперед в направлении к городу. Что они собирались делать, когда доберутся туда, Дуротан не знал, но он и его клан покорно последовали за ними.
Осадные машины, подталкиваемые ограми и орками, постоянно грохотали. Но даже до того, как они прибыли на позиции, стены, защищающие город, оказались под огнем. Огромные, пылающие зеленым огнем метеоры сошли с небес и врезались в город. Башни и цитадели, возвышающиеся за высокими стенами, треснули и разломились, сами стены оказались нарушенными в нескольких местах. Но так произошло не только от валунов, падающих с небес - это сделало то, что восстало из них, как только те приземлились.
Двигаясь осмысленно, но с ужасно неспешной скоростью, существа, которые словно были сделаны из того же самого пылающего зеленого камня, встали на ноги и начали рушить все вокруг. Они били стены, и к ним в этом деле теперь присоединились обычные камни, запущенные из катапульт, а также огромные стволы деревьев, таранящие огромную дверь ворот. Два огра колотили дубинами уже сотрясающие от тарана двери. Дуротан мог услышать, как внутри города раздавались крики ярости и ужаса, поскольку дренеи пытались одолеть тех существ - "инферналов", такое имя он расслышал, когда один из чернокнижников обращался к ним. Большинство чернокнижников использовало этих новых слуг, но некоторые все еще призвали меньших знакомых существ, также бесприкословно повинующихся их командам.
Город не мог долго устоять при такой атаке. С сильнейшим грохотом разрушилась целая секция каменной стены. Поток безумных орков и ревущих огров полился через только что созданную брешь, вопя и тряся оружием. Дуротан остался, где он был, примерзший ногами к земле, наблюдая, как орки сражались, убивали и гибли.
Гнев и ярость, которые он видел в них прежде в гуще битвы, были ничем по сравнению с тем, на что он взирал теперь. Не было никакой стратегии, никакой попытки защитить себя, никаких призывов к отступлению, когда оно требовалось. Это было простой бойней и резней, граничащих с смертью и получающих ее. Они тупо мчались в тупики, где были установлены западни. Такое можно было ожидать от огров, чью кровь, текущую из их тел, Дуротан не оплакивал. Но орки... они словно больше ни о чем не заботились, кроме как о ощущении их собственной крови, поющей в их венах, и боевых кличах, льющихся из их глоток.
Десятки... нет, сотни умрут этой ночью. Жертвы, неприемлемые для захвата города. С восходом солнца синие и зеленые тела покроят его улицы. Но пока это было кровавой бойней, хаосом и абсолютным безумием. Дуротан взмахнул своим топором, поскольку он должен был бороться, или умереть, и даже теперь, даже притом, что он знал, что его народ шел по темной дорожке, он не желал своей смерти.
***
Кил'джеден и Маннорох стояли рядом, наблюдая за зелеными метеорами, которые превращались в инферналов при попадании на земле
"Они роятся, словно насекомые", усмехнулся Маннорох.
Кил'джеден радостно кивнул. "Точно. Как красиво. Я так рад".
"И что дальше?"
Кил'джеден со спокойным удивлением посмотрел на своего лейтенанта.
"Дальше? Нет никакого дальше, по крайней мере, здесь. Орки исполнили мое желание. Они кипят твоей кровью, мой друг. Она поглотит их в конечном счете, если они не смогут выпустить ее, а выпустить ее они могут лишь стирая с лица этого мира каждого оставшегося в живых дренеи".
Он посмотрел, как к пылающему зеленому зареву присоединился огонь на расстоянии.
"Хорошо, что ты закончил дела здесь", сказал Маннорох. "Архимонд ворчит, что ты напрасно тратишь время, и что наш мастер желает видеть нам совсем в другом месте".
Кил'джеден вздохнул. "И правда. Саргерас проголодался, но пока он очень терпелив ко мне. О чем я, в самом деле, сожалею - что я не увижу, как они распотрошат Велена. Ну да ладно. Мне достаточно знать, что это случится. Давай покинем это место".
Он взмахнул рукой и исчез вместе со своим лейтенантом.
***
"Что это значит, его не было там?" завопил Гул'дан. Этого не могло быть.
"Что я и сказал", зарычал Чернорукий. "Мы обыскали весь город. Велена нигде нет".
"Может быть, какой-нибудь озверевший пехотинец нашел его и изуродовал все его тело", нервно предположил Гул'дан. Это была плохая новость. Он наказал Чернорукому найти труп пророка Велена и принести ему, Гул'дану, голову этого дренеи. Она должна была стать подарком Кил'джедену.
"Возможно. Даже вероятно", заключил Чернорукий. "Но из того, что ты говорил мне, даже если бы его тело было изрублено на кусочки, его нельзя было спутать с обычным дренеи".
Гул'дан потряс головой, почувствовав себя взволнованным и немного нездоровым. У дренеи была синяя кожа и темные волосы. У Велена, их пророка – бледно-белая кожа и седые волосы. Даже по части его кожи его можно было опознать.
"Ты обыскивал город?"
Чернорукий нахмурил брови. "Я же сказал тебе, что да", мрачно ответил он. Его дыхание начало ускоряться, а его глаза стали еще более красными, поскольку в нем рос гнев.
Гул'дан кивнул. Даже будучи опьяненными жаждой крови, орки не стали бы лениться в поиске столь желанного тела лидера их врагов. Награда была слишком высока, а наказание, если они его пропустят, а потом все это обнаружиться, было слишком велико.
Каким-то образом Велену удалось ускользнуть. Это означало, что вероятно удалось уцелеть и другим дренеи. Во внезапной панике, которая заставила его сердце отчаянно биться, он думал только о том, сколько дренеи он пропустил... и где они теперь находились в этом огромном, необъятном мире.
***
Раньше Велен владел целых храмом, переполненным послушниками, священниками и служащими, которые размышляли и молились. Теперь, он находился в маленькой комнатке, и был одним из горстки, кто еще имел свою собственную комнату. Он держал фиолетовый кристалл в своей руке, и слезы тихо и незаметно текли по его лицу.
Он наблюдал, как переходит в руки врага его город. Он хотел остаться, использовать свои недюженные магические способности в драке, но этот путь означал бы смерть - не просто его гибель, но всего его народа. Теперь они не нуждались в маршале. Орки - их общество, запачканное демонической кровью - сгорали от жажды убивать, которая никогда не будет насыщена, даже если они убьют каждого уцелевшего дренеи в Дреноре, никогда она не будет удовлетворена, пока смерть не придет за ними. Они теперь принадлежали демоническим силам Пылающего Легиона Кил'джедена и Саргераса. У орков теперь были огры, чернокнижники и ярость, которые физически и эмоционально уводили их туда, откуда не было возврата. И не было ничего, что бы мог сделать Велен, кроме как позволить городу пасть, ибо его уже было ничем не спасти.
Нельзя было больше спасти и орков. Единственная надежда на возможное искупление Орды заключалась лишь в одном клане, который не отведал крови, который не заключил договор, умы и сердца которых все еще принадлежали им самим. Приблизительно восемьдесят орков - вот вся надежда. Восемьдесят, противостоящие более дюжине других кланов, намного больших, чем они, и военному вождю, что было хуже всего. Орки теперь были безумными животными, и потому любой дренеи при каждой случайной встрече с ними должен был избавиться от них, быстро и милосердно, помня, что хотя орки и не осознавали того, что они натворили, они должны умереть.
Велен хотел, чтобы город был полностью пуст, когда к нему подойдут орки. Нужно было спасти как можно больше дренеи. Но Ларохир, быстрый на слово, смышленый генерал, занявший место Ресталаана после гибели последнего, убедил его, что это не сработает.
"Если они убьют недостаточно много дренеи", произнес Ларохир тихим и сожалеющим голосом, но все же твердым как сталь, "тогда жажда, которая овладела их, даже временно не будет насыщена. Они останутся все равно голодными, и будут искать нас по запаху, и если он будет свеж - они найдут нас. И все сбежавшие умрут. Они должны поверить, что убили большинство из нас. И чтобы они поверили в это... нужно, чтобы это оказалось правдой".
Велен содрогнулся. "Ты хочешь, чтобы я сознательно послал свой народ на смерть?"
"Все, кроме горстки из нас, знают, почему мы бежали с Аргуса", сказал Ларохир. "Мы помним об этом. Мы помним то, что сделал Кил'джеден, что случилось с нашим народом. Мы... мы готовы к этому... с радостью умрем, чтобы сохранить хотя бы малую часть нашей неразвращенной расы".
Велен опечалился, его сердце остановилось. "Если орки поверят, что они уничтожили нас, за исключением небольшой горстки, то тогда Кил'джеден будет удовлетворен. И он уйдет".
"Орки тоже получат свое", пообещал Ларохир, он не выглядел раздосадованным. После того, что орки недавно причинили дренеи, Велен не мог обвинять его в этом.
"Да. И я не сомневаюсь, что они продолжат искать нас".
"Но методы, которые они будут использовать, дабы отследить несколько десятков, будут отличаться от тех, которых они применят, если заподозрят, что нас осталось в живых несколько сотен", заявил Ларохир. "В наших интересах казаться столь рассеянными и беспомощными, насколько возможно".
Велен пристально осмотрел Ларохира. "Тебе легко говорить так. Это не твое решение. Это мое. Я должен сказать: "Ты, ты и твоя семья пойдете со мной и выживете. А ты, ты, ты и ты - вы останетесь и позволите ослепленным демонами оркам разорвать вас на куски и измарать себя вашей кровью"".
Ларохир ничего не ответил. Ему нечего было сказать.
Велен поговорил с каждым из своих дренеи, которых он выбрал, чтобы послать на верную гибель. Он обнял и благословил их; он взял по одной их личной вещи, которая что-то значила для них, и обещал присмотреть за сохранностью этих предметов. Он видел, как стоически они держались, но их глаза были словно мертвы, они безжизненно поправили свою броню и заточили свои мечи, словно исход все еще находился под вопросом. И он наблюдал, как они выступили, запев древнюю песню, встав на стены города, зажав булавы, топора и копья, чтобы распрощаться со своими жизнями.
Велен не мог идти с ними. Он обладал уникальными способностями, и если дренеи должны были выжить, то он тоже должен был остаться в живых. Но он использовал кристалл, чтобы увидеть каждый момент сражения, и боль, которую он почувствовал при этом, была иссушающей, но также и очищающей. Ни один из его народа не умер напрасно.
Орки не знали о болоте Зангар. Они еще не пронюхали об этом потайном убежище, лучшего места Велен не мог бы придумать. Здесь лучшие умы дренеи должны были продолжать искать способы использования и направления энергии, чтобы защитить немногих оставшихся в живых. Здесь они должны перегруппироваться и восстановиться, исцелиться, ждать и молиться, что они, наконец, обманули Кил'джедена Обманщика и избежали его ужасного взора.
Орки захватили три камня, но у Велен все еще оставалось четыре: Улыбка Удачи, Глаз Бури, Щит Наару и, конечно, Песня Духа. И хотя его связь с наару была ничтожно слаба, он знал, что К'ур все еще не умер.
Слезы текли по его белому лицу, и он уронил фиолетовый кристалл, но даже когда он полностью осознал трагическую потерю столь многих жизней, Велен, пророк дренеи, все еще чувствовал надежду, скрывающуюся в его сердце. |